Мандельштам его толстые пальцы. Мандельштам «Кремлёвский горец» («Мы живём, под собою…») – читать текст

Стихотворение Мандельштама «Мы живём, под собою не чуя страны» написано в 1933 г. Это не просто поэзия, но акт гражданского мужества. Пастернак , которому Мандельштам прочитал стихотворение, назвал его актом самоубийства, а не фактом поэзии. Мандельштам действительно переживал в это время депрессию и при первом аресте в 1934 г. попытался покончить с собой. После написания стихотворения он хранил в каблуке лезвие безопасной бритвы.

Пастернак советовал никому не читать стихотворение и предупредил, что он не слышал текста. Мандельштам, как будто приближая смерть, читал его многим, среди них были и друзья, и случайные люди. Возможно, кто-то из них донёс на поэта. А Мандельштам, в свою очередь, многих назвал на допросах как слышавших стихи. В 1934 г. Мандельштам говорил Ахматовой, что к смерти готов.

За это стихотворение Мандельштам был сослан на Чердынь, по ходатайству Пастернака ссылка заменена Воронежем. Наказание не слишком строгое. Сталин выносит вердикт: «Изолировать, но сохранить». Такой «акт милосердия» (Сталин любил совершать неожиданные поступки) вызвал у Мандельштама подобие чувства благодарности: «Я должен жить, дыша и большевея» (1935).

Отношение современников к стихотворению было разным. В основном признавая его гражданскую ценность, многие считали его слабым в поэтическом отношении. Чтобы оценить стихотворение, надо рассмотреть приёмы создания художественного образа.

Литературное направление и жанр

«Мы живём, под собою не чуя страны» - не характерное для Мандельштама стихотворение, поэтому говорить о принадлежности его к определённому направлению неправильно. Можно лишь сказать, что произведение остаётся модернистским. Стихотворение меньше всего можно назвать реалистическим. Это карикатурное, гиперболизированное изображение Сталина, вполне в духе реалиста Гоголя, потому что писатели используют сатиру как приём изображения комического.

Жанр стихотворения определяют как лобовая эпиграмма, поэтическая инвектива. Следователь на допросе назвал стихотворение контрреволюционным пасквилем.

Тема, основная мысль и композиция

Стихотворение состоит из 8 двустиший и разделено на две равные части. Первые 4 строки описывают состояние народа. Следующие 4 строки – внешность «кремлёвского горца». Первое восьмистишье статично.

Второе восьмистишье динамично. Это рассказ о деяниях вождя и его окружения. В третьем четверостишье Сталин противопоставлен своему окружению. Не то чтобы он был симпатичным, но сравнение в его пользу. Последнее четверостишье возвращает читателя к первому. Становится понятным, почему страна живёт в страхе. Описаны казни и наказания. Неожиданным и как будто искусственным является конец, снижающий пафос последнего четверостишья.

Тема стихотворения – описание Сталина как единоличного хозяина целой страны.

Основная мысль: Сталин силён, внушает страх и трепет, но ненависть к нему сильнее страха. В стихотворении он лишён всего человеческого, похож на лубочное изображение чёрта, является воплощением абсолютного зла. В подтексте заложена надежда на победу добра над злом.

По одной из версий Мандельштама не расстреляли, потому что Сталину понравился собственный портрет: вождь, наделённый абсолютным могуществом. Большинство исследователей считает, что Сталин стихотворения не читал. Есть мнение, что Сталин хотел добиться от Мандельштама хвалебных стихов.

Тропы и образы

В отличие от большинства современников, Ахматова высоко оценила художественную ценность стихотворения. Она отметила приёмы изображения Сталина, назвав среди качеств стихотворения монументальную лубочность и вырубленность. Перед глазами возникает карикатура. Сатира как будто нарисована художником-примитивистом. Возникает ассоциация с картиной Страшного суда, написанной народными мастерами.

Первая строфа ещё вполне мандельштамовская. Первоначальная метафора «под собою не чуя страны» говорит о разъединённости страны и человека, который не может понять происходящего и боится. Звуки в первой строфе очень тихие или вообще отсутствуют: речи не слышны за 10 шагов, люди говорят полуразговорцем (поэт использует литоты). Люди, которых Мандельштам называет в первой строфе «мы», относя к ним и себя, глухи и почти немы. В четвёртой строке появляется образ того, кто запугал людей.

Мандельштам не называет Сталина по имени. Он пользуется перифразами «кремлёвский горец», «осетин». Они характеризуют Сталина только с точки зрения его происхождения и не несут отрицательной окраски.

Во торой строфе дан портрет Сталина. Мандельштам сравнивает его толстые жирные пальцы с червями, а верные слова с пудовыми гирями. Возможно, жирные пальцы представлялись Мандельштаму перелистывающими его стихотворения... С помощью метафор и метафорических эпитетов Мандельштам рисует лицо вождя, на котором нет глаз, а только смеющиеся тараканьи усища (есть редакции, где смеются глазища). В этом образе соединены омерзение и страх.

Образ сияющих голенищ не только реалистичный (Сталин носил сапоги), но и отсылает к описанию Иоанном Богословом Иисуса, у которого ноги сияли, как будто раскалённая в печи медь.

Ни главный герой стихотворения, ни его окружение, сброд тонкошеих вождей (метафорический эпитет и метафора), - уже не люди, описанные в первой строфе. Это нечто, противопоставленное «мы». Но и диктатор противопоставлен окружению, которое называется «полулюдьми». Многие современники Сталина отмечали его склонность играть на слабостях людей. Тонкошеие вожди – это использование образа тонкой шеи, которая поворачивается вслед за головой (Сталиным).

Глаголы «бабачит и тычет», обозначающие силовые действия, противопоставленные действиям «полулюдей» «мяучит и хнычет», вызывают дискуссии исследователей. Тычет – от тыкать , а вот бабачит – авторский неологизм, который может обозначать «бубнит, командует, стучит по голове». Некоторые связывают глагол с бабаком (степным сурком), толстым и неповоротливым.

Указы Сталина сравниваются с подковами, которые ранят окружающих, попадая в пах, в бровь, в глаз. Здесь Мандельштам играет с устойчивым выражением «не в бровь, а в глаз». В случае со Сталиным, и в бровь, и в глаз. Казнь тирана Мандельштам определяет словом воровского жаргона «малина», пренебрегая его значением. Так поэт подчёркивает связь Сталина с преступным миром.

В последней строке Мандельштам использует излюбленный гоголевский приём, делая однородными членами казнь диктатора и его широкую грудь.

Мандельштам настолько прочно ассоциировался в советском сознании с противостоянием Сталину, что художник Владимир Гальба в середине 70-х, рисуя Тараканище и Воробья, подразумевал Сталина и Мандельштама, хотя непосвящённые об этом бы не догадались.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано разностопным анапестом (через каждые 2 строки четырёхстопный сменяется трёхстопным). Рифмовка в стихотворении парная, мужские рифмы чередуются с женскими. Рифмы нарочито простые, банальные, примитивные. Богатыми можно считать только первую и последнюю рифмы.

Посвященная «кремлёвскому горцу» Сталину.

История создания

В 1930-х годах в стране был сильно развит культ личности Сталина . Многие советские писатели восхваляли правителя СССР. В такое время было создано это смелое стихотворение. Оно было написано после того, как Осип Эмильевич стал очевидцем страшного крымского голода. Авторства своего Осип Мандельштам не скрывал и после ареста готовился к расстрелу . Автора отправили в ссылку в Чердынь, а потом разрешили поселиться в Воронеже. В ночь с 1 на 2 мая 1938 года он был арестован вновь и отправлен в лагерь Дальлаг , скончался по пути в декабре в пересыльном лагере Владперпункт , а тело Мандельштама было оставлено лежать непогребённым до весны .

Мы живём, под собою не чуя страны

А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина,
И широкая грудь осетина.

Осип Мандельштам. Ноябрь, 1933.

Значения слов

Формат и варианты

Стихотворение написано четырёх/трёхстопным анапестом с парной рифмовкой.

В первом варианте стихотворения:

Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
Только слышно кремлевского горца -
Душегубца и мужикоборца .

Критика

Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому» .

Фильмы и музыка

Примечания

1. «Поэт в России - больше, чем поэт»
2. Сарнов Б. Случай Мандельштама // Лехаим. - № 142, февраль 2004.
3. Известия, 8 января 1991 года. Приводится по изд. - Осип Мандельштам и его время: Сб. воспоминаний. - М.: Наш дом, 1995. - С. 402.
4. Mandelstam’s Stalin Epigram
5. Н. Я. Мандельштам. Воспоминания
6. Заметки о пересечении биографий Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака. Память. Исторический сборник. - Париж, 1981. - С. 316
7. Сарнов Б. М. Смерть и бессмертие Осипа Мендельштама // журнал «Литература» № 42/2003.

Стихотворение-эпиграмма «Мы живём, под собою не чуя страны» сыграло роковую роль в судьбе Осипа Мандельштама, недаром, друг поэта Пастернак назвал его самоубийством. Конечно, в 1933 году о публикации эпиграммы не было и речи, но достаточно было причитать стихи десятку-другому друзей и не отказаться от авторства.

Несколько интересных фактов о судьбе стихотворения. Пастернак не просто назвал стихи самоубийством, но и раскритиковал их:

То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но факт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия.

Вряд ли это был страх стать сопричастным к работе Мандельштама, скорее, это было предупреждение товарищу и своё мнение об эпиграмме. Литературной глубины в строках, и правда, нет, но есть смелось, на которую никто другой не отважился. Отмечу, что это была не смелость ради смелости, а видение ситуации в стране глазами поэта и сила сказать это на бумаге.

Какой бы не была смелость поэта, родные заставили его сразу уничтожить рукопись стихотворения, поэтому сразу оно хранилось только в нескольких головах. Кто из этого круга близких голов написал донос, так и не стало неизвестно.

Тени начали сгущаться быстро. Сначала были мистические предзнаменования. В январе 1934 года на похоронах поэта Андрея Белого на Мандельштама случайно падает крышка гроба. Осип только улыбнулся:

Я к смерти готов.

Далее пришла очередь реальных событий. Мандельштама арестовывают в мае 1934 года, и он на допросе во всём признаётся и указывает круг людей, которым он читал «Горца». По неизвестной причине в списке нет Пастернака, хотя он услышал эпиграмму одним из первых. Несколько позже поэт рассказал жене, что страшно испугался. В камере он даже пытался вскрыть вены, но не вышло.

Дело шло к неминуемому расстрелу, но вмешался Бухарин, который Мандельштаму симпатизировал. Кстати, кроме Бухарина никто не стал на защиту поэта. Демьян Бедный и Пастернак остались в стороне. Не дивно, ведь расстрел грозил не только автору строк, но и всем, кто их слышал, но не донёс (один исключается, так как кто-то донёс).

Неизвестно, что повлияло на решение Сталина, но Мандельштама не расстреляли, более того, его отправили сразу не в лагерь, а в ссылку. Терпение у Сталина было долгим. Только через три года, по истечению ссылки, Мандельштам возвращается и его арестовывают повторно. Дело коротко, поэта отправляют по этапу на Дальний Восток, где он и умирает от тифа. Такова официальная версия смерти автора «Кремлёвского горца». Творца похоронила смелость его творения.

Судьбой Мандельштам подтвердил свои же строки:

Что ни казнь у него - то малина.

Действительно, Сталин долго играл с поэтом, сначала отправив его в ссылку, а после гроссмейстерской паузы в лагерь.

Такова история данного стихотворения, делать глубокий анализ строк которого не вижу смысла. В эпиграмме нет подводных течений и скрытого текста. В стихах Мандельштам описывает, каким он видит нашу страну и её лидера.

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,

В то время большинство советских писателей восхваляли до небес правителя СССР.
В такой период времени рукой Осипа Мандельштама создаётся очень смелое стихотворение, которое он написал, после того, как Осип Эмильевич стал очевидцем страшного крымского голода.

Мы живём, под собою не чуя страны..

Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина,
И широкая грудь осетина.

Осип Мандельштам. Ноябрь, 1933.

Значение слов в стихотворении:

Горец - Сталин.
Малина - слово на преступном жаргоне в память того, что Сталин в молодости был частью преступного мира, когда носил псевдоним «Коба».
Осетин - Сталин. Сталин был родом из города Гори вблизи Южной Осетии.

Стихотворение было записано и второй раз, но только рукой оперуполномоченного 4 Отделения Секретно-Политического Отдела ОГПУ Н.Х. Шиварова, который в тюрьме допрашивал поэта.

Мандельштам и Пастернак:

"Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому»."

Авторства своего Осип Мандельштам не скрывал и после ареста готовился к расстрелу. Автора отправили в ссылку в Чердынь, а потом разрешили поселиться в Воронеже. В ночь с 1 на 2 мая 1938 года он был арестован вновь и отправлен в лагерь Дальлаг , скончался по пути в декабре в пересыльном лагере Владперпункт , а тело Мандельштама советская власть оставила лежать непогребённым до весны.

Поэзия Мандельштама в материалах дела называется "контрреволюционным пасквилем против вождя коммунистической партии и советской страны", являлось основным пунктом обвинения, Мандельштам был осуждён по статье 58.10

Экземпляр стихотворения, записанный в тюрьме рукой Осипа Мандельштама, хранился в архивах КГБ СССР до весны 1989 года. В связи с перестройкой автограф был передан в Комиссию Союза писателей СССР по литературному наследию Осипа Мандельштама. В апреле 1989 председатель комиссии Роберт Рождественский отдал документ в РГАЛИ, протокол допроса Мандельштама оперуполномоченным Шиваровым сейчас хранится в Центральном архиве ФСБ РФ, в составе Следственного дела Р-33487.

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову, дарит за указом указ –
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз
Что ни казнь у него – то малина
И широкая грудь осетина.

Ноябрь 1933

Осип Мандельштам. Мы живем, под собою не чуя страны... Читает Анатолий Белый

Известны варианты начала строки 11 этого стихотворение: «Кто пищит » и строк 3 – 4:

Только слышно кремлевского горца,
Душегубца и мужикоборца.

Э. Г. Герштейн приводит вариант строки 5: «У него во дворе и собаки жирны » и сообщает о том, что Мандельштам был недоволен последними двумя строчками (Герштейн, с. 79 – 80). Основной вариант (приводимый выше) передаётся по автографу, записанному Мандельштамом в НКВД во время допроса (получен в январе 1989 г. Комиссией по литературному наследию Мандельштама при Союзе писателей СССР из КГБ СССР).

Это стихотворение послужило главным обвинительным материалом в «деле» Мандельштама после его ареста в ночь 13/14 мая 1934 г. До этого автор прочел это стихотворение по меньшей мере полутора десяткам людей. Как правило, первые слушатели этого стихотворения приходили в ужас (С. Липкин передаёт, например, реакцию Г. А. Шенгели: «Мне здесь ничего не читали, я ничего не слышал...»).

Его толстые пальцы, как черви, жирны… – Возможно, Мандельштаму было известно о том, то